I (Первая ли?)
Ламинит – заболевание на мой вкус интереснейшее. Может быть, в силу изрядной загадочности, а может – в силу совершенной нелогичности отдельных подходов к лечению. А еще, наверно, в силу парадоксальности движущей его течение механики. Ведь во время активного процесса у лошади формируется то, что по механизму своей работы может сойти за два почти независимо работающих копыта…
Итак, ламинит. Простой случай без ротации или синкера не берем, просто потонувшую кость тоже пока не трогаем: там всего лечения – стенку, за подошву поднявшуюся, спилить, ну и перекат сделать (и подошве за здравие свечку поставить не забудьте). А берем мы красавца, звать которого «ротационный ламинит».
Механика у него красивая: сошедшая с «липучки» (ламины) копытная кость начинает вертеться в «кроссовке» (копытной капсуле), а вертит ее там такое милое существо, как сухожилие глубокого пальцевого сгибателя. А разгибатель ничего-то с ним сделать не может, потому что прикреплен гораздо менее удачно с точки зрения приложения силы. И в результате всего этого вращения получается красивая картина: во внешне нормальном по углам копыте устанавливается интерьер копыта торцового по самое не балуйся с основательным расклешением зацепа. И ладно бы только это, так ведь путь у копытной кости получается кровавый и тяжкий – она рвет и мозжит сосуды на пути следования, в результате чего кровообращению в копыте приходит не то что б полный, но вполне себе каюк. Причем самый подлый итог означенного каюка в том, что хуже всего сосудам приходится там, где они всего-то нужнее: поближе к подошве, под самой копытной костью. Именно эти ребята кормят кориум («фабрику» подошвы, которой от костки тоже хорошо достается), и именно их зажимает копытная кость, при этом со всей возможной задушевной силой втыкаясь в подошву. И тут уже два варианта – или выдерживает подошва, или нет.
Ну да ладно. Предположим, подошва это издевательство выдержала. Вот тогда-то и начинается самое интересное. С одной стороны, кость у нас стоит как в торцовом копыте, мякишные хрящи тоже, и работать они пытаются так же. С другой – роговая капсула в наследство досталась от нормального копыта. И теперь их надо «помирить». Точнее, «мириться» они в любом случае сами будут. То бишь копытная кость будет равнять новую стенку по себе и требовать отдать ей ее торцовое копыто, а копыто будет стараться оторваться от нее и сохранить свой законный угол зацепа. И у кости, и у копыта возможности для маленького такого холивара есть замечательные: кость может растить пятку («где мой торец???»), а роговая капсула использовать зацеп в качестве рычага, чтобы оторваться от копытной кости («отстань от меня со своим торцом, нас и здесь не плохо кормят!»).
Результат подобной игры в войнушку хорошо известен: копыто, если его не трогать, стабилизируется в очень интересном виде: здоровенная лыжа (или турецкая туфля, как кому нравится) спереди (да-да, та самая, которой роговая капсула домогалась) и высокая «шпилька» переросшей пятки сзади (это копытная кость пыталась получить свой торец). Вот тут-то обе стороны и понимают, что бывают не только Пирровы победы, но и Пирровы компромиссы, да только становится как бы несколько поздно – выйти из такого состояния самостоятельно дело для копыта почти нереальное. Мало того, ежели кто обрадовался, что компромисс означает некий намек на статичность – то ему придется быстренько огорчиться: статичностью здесь и не пахнет. Иначе бы и турецкой туфли не получилось. В копыте всего лишь выравнивается соотношение двух процессов: роста рога от венчика и его отрыва с ротацией от копытной кости. Но вся гнусность именно в том, что ротация в таком копыте идет постоянно. Именно отсюда – сопутствующие проблемы с подошвой и копытной костью. И самое гнусное, что все возможности раскачивать лодку копыто у себя при таком раскладе отобрало. Разве что случится чудо и удачно сломается туфлеобразный зацеп. Ну да вероятность такого развития событий все себе представляют…
А значит, разгребать итоги холодной войны в копытах придется самим, ручками, ручками… Но вот о том, как это надо, на мой вкус, делать – как-нибудь в другой раз, пока что дальше писать мне лениво, да и мысли в башке надобно половчее уложить.
